Я ныла в трубку телефона: «Ну, в чем я пойду в кино?
Это же эпохальное событие - фильм, снятый по настольной книге секретарш. Как просто стать Золушкой, если у тебя чистое сердце и крестная - фея.
И вот как раз мне, нечего одеть на премьеру. Это так несправедливо!» С той стороны раздавалось что-то среднее между прихлебыванием и ежикиным фырканьем .
- Что ты там делаешь?
- Пью чай с твоим малиновым вареньем.Ну, денег нет на тряпки. Не важно в чем ты будешь, в этом кино, Тебе не все равно будут обсыпаны поп корном штанцы от Дольче и Габана или от фабрики «Красный партизан». В зале темно, на улице в девять вечера - ночь. Да и никто не захочет на тебя смотреть.
- Это тебе все равно! Я знаю, что на судьбоносную встречу с моими друзьями ты приедешь на велосипеде в желтой куртке . Я в такой день хочу быть обаятельной, как сто тонн тротила.
- Ну, нет у нас денег. Мне в этом месяце ничего не заплатили за песни. Чтобы они дошли до наших звезд нужно прорваться в узкий круг нужных людей, а это деньги.
- Ты же хотел купить приличный пиджак и новые джинсы . А как же мы пойдем после кино в клуб?
- Мы ни в какой клуб не пойдем. У нас денег нет.
- Ясно!
Я огорчилась.
С тех пор, как в моей жизни появилось это вихрастое кареглазое существо, все деньги, которые я зарабатывала честным секретарским трудом в фирме со сложным название «Сырбурстройкомплектсоюз», уходили непонятно еуда.Я честно оставалась каждый день до десяти вечера на рабочем месте, но все эти трудно заработанные и такие хрустящие деньги прямо из банковского автомата уходили на какие-то неведомые вещи- типа : новые клавиши, тубулатуры, сборники поэтов Серебряного века и пакетики золотой кружкой Магги.
«Ну, не могу я жить без Ходасевича, понимаешь!»
Нельзя сказать, что мой любимый совсем уж ничего не зарабатывал. Один раз за этот год ему удалось продать свою песню за шестьсот долларов, и он купил себе новый велосипед.
-Это настоящий байк! Грамотный вел!
-А чем отличается от твоего старого велосипеда?
- Как ты не понимаешь? На нем можно делать трюки!
Правда, денег после этой покупки стало не хватать еще больше, потому что потребовались зимние камеры, шины, спицы, цепи и какие-то звездочки.
Я отчаянно похудела.
- А, что тебе, Катюха, так только лучше, глаза вон какие стали!»
Второй год ходила в семи блузках и трех юбках, купленных еще до нашей встречи.
Но все равно я была счастлива, я была счастлива, не смотря на его слова: «Вот еще прикупить клавиши, диск в сто мегабайт на комп и Чехова полное собрание в буке »
Но на этот раз я решила проявить характер. Отослала смски друзьям, что в кино не приду. Села на кухне у окна и пригорюнилась.
Хотелось праздника, запаха мандаринов и стоп – определенно хотелось чуда.
И тут в ответ на мое желание в дверь позвонили.
На пороге стоял русоголовый бородач, в руках у него был коричневый футляр от виолончели.
- А Стасика нет? - спросил гигант и моргнул.
- Стасика нет, а ему что-то передать.
- Да, если Вас не затруднит! - и бородач протянул мне футляр.
В футляре сначала скрипнуло, а потом пискнуло.
«Вы что со Стасиком решили в футлярах хомячков разводить?» - задала я невинный вопрос.
Бородач поморщился, попросил бумагу и карандаш и написал записку. Щуря голубой глаз, попросил футляр не кантовать, руками не трогать и ушел.
Футляр громоздился рядом со шкафом. Я решила разложить по полкам выглаженные вещи. Где-то шумело море, пели птицы. Я довольно быстро управилась. Птицы продолжали петь.
Наверное, соседи завели у себя пару канареек, подумалось мне, хотя на улице был уже поздний вечер, в это время канарейки спят.
В пол-одиннадцатого пришел Стас. Его желтый рюкзак был, как всегда, забрызган грязью, но глаза горели. В таком кураже я его видела последний раз, когда его велосипедная команда второй финишировала в «Бегущем городе».
Надо было бы пообижаться для вида, но мне было так интересно, что я сразу спросила, что случилось?
- Мне наконец-то повезло, но как!
- Песню Киркорову продал?
- Да, нет! Помнишь, я тебе рассказывал про Гришу, которому всегда везет.
- Баянисту?
- Да нет, трубачу.
- Это тот, который в рулетку всегда выигрывает.
- Ну, не только в рулетку.
- Так вот, он должен был оставить здесь футляр.
- Ну да, вот записка от него.
Мы сидели на кухне, часы на плите показывали двенадцать ночи.
- Тебе не кажется, что где-то птицы поют? - спросил Стас.
- И море шумит. Я сначала решила, что это канареек соседка завела, а теперь думаю, что это у нее специальные записи для релаксации.
- Катюха, какая релаксация в двенадцать часов ночи?
- Ну, она заснуть не может, расслабляется.
- Так, что там Гриша с футляром?
- Ну, он обещал пока у нас футляр, у меня все будет тип- топ.
- Ты в это веришь?
- Уже!
- Что уже?
- Я выиграл Форд Фокус.
- Как это?
- В казино пошел и там выиграл машину.
- Разве так бывает?
- Как видишь!
Ты думаешь, это с футляром связано?
Гриша сказал, да. Сказал еще, что удача крупная будет приходить раз в месяц, но футляр нельзя трогать.
- Он, на какое время уехал?
-На два месяца на гастроли.
- Ну, значит, точно Киркорову свои песни продашь.
Всю ночь продолжали петь птицы и шуметь море. Мне снилось, что я живу в небольшом доме на берегу моря и ем апельсины с ветки.
Утром позвонил шеф и сообщил, что в нашей конторе прорвало воду, рабочие будут разбираться и на работу нужно будет выходить только через два дня. Простой мне оплатят, как рабочие дни.
Стас отвез меня на рынок и на его выигрыш мы купили не только продуктов, но и новые джинсы мне и ему.
Отправив Стаса с пакетами домой, я позвонила соседке в дверь.
Соседка открыла и с порога заявила, что никакую музыку по ночам не включает, вот мы… Но ее это, вообще-то, не раздражает, просто нечего с больной головы на здоровую.
Я вернулась домой. Стас отмокал в ванной с новым абсолютно полным собранием сочинений Антона Павловича Чехова. Море шумело, птицы кричали. У Стаса было такое хорошее настроение, что я стала подозревать, что кроме машины он выиграл не меньше тысячи долларов.
Поставив пирог в духовку, я начала убирать квартиру. В спальне шум моря был еле слышен, чем ближе я подходила с веником к футляру, тем шорох моря становился отчетливее.
На коричневой коже футляра скотчем была прикреплена записка Гриши: «Ближе 7-ми метров не подходить! Не дотрагиваться! Не открывать!»
Я пошкарябала веником вокруг, прошлась по паркету влажной тряпкой, вытерла пыль с полированного шкафа. Теперь мне стало казаться, что от футляра даже запахло какими-то белыми цветами, йодом и вроде грудной ребенок заплакал.
«Ну, мало ли, может быть в футляре радиоприемник или магнитофон или видеомагнитофон, новый японский с запахами. Я читала, скоро только такие и будут. Самовключился и работает, что-то передает », - подумала я, -
«Но почему это связано с удачей и выигрышами?»
Самое время было вынимать из духовки пирог с яблоками. Стас уже расставил чашки и заварил крепкий чай.
- Вообщем, так Стасик, - сказала я, наливая чай, - Эта музыка раздается из футляра и шум моря, и запахи и крик грудного младенца. Что будем делать?
- Подождем два месяца и отдадим Гришане его футляр.
- Нет, мы с тобой откроем этот футляр.
Зазвонил телефон.
-Это Гриша смску прислал, напоминает, что футляр трогать нельзя.
-Хорошо, ты берешь футляр и едешь жить в какую-нибудь гостиницу, к другу, куда хочешь. Ты не говоришь мне, где ты живешь эти два месяца.
- Я уверен, что там какой-нибудь радиоприемник работает. Ничего особенного. Не сердись, давай посмотрим, если тебе не терпится.
Мы почему-то на цыпочках дошли до футляра, и я щелкнула застежками.
Ну, ни фига, себе! В футляре висел домик. Он висел в призме молочного цвета. Было видно, что за домиком находится песчаный пляж и море. Пели птицы, светило солнце. На окнах висели желтые занавески. На крыльце стояла плетеная колясочка. На крючке перед дверью висела клетчатая, красная сумка. Из сумки выглядывал багет, горлышко бутылки с молоком и зеленые перья лука.
В колясочке кто-то трепыхался.
- Стас! Это что такое? Еомпьютерная игра с Симсами?
Я протянула руку и оторвала перышко лука.
-Стас! Лук настоящий, только очень маленький. И знаешь, в коляске ребенок.
Стас захлопнул защелки на футляре.
- Я не знаю, что это такое.
- И я не знаю.
Пронзительно заплакал младенец.
Спать мы легли в два часа ночи.
Стас, - сказала я, обнимая мужчину моей жизни, - представляешь у нас ночь, а там день. Утром там у них будет ночь и можно будет по созвездиям понять, где все это находится.
Как ты думаешь, что это такое? Это у нас на Земле или это другой мир с миниатюрной жизнью?
- Не знаю, сказал Стас, но я бы не стал больше открывать этот футляр.
- Ты боишься за свою удачу?
- Нет. Просто я вспомнил одну историю.
Я потерлась пяткой о его розовую пятку и попросила: «Расскажи!»
- У моей знакомой одной, ты ее не знаешь, она йогу преподает, был попугай жако, большой, сантиметров тридцать и сын. Сын с попугаем не очень дружил и знакомая купила ему персидскую кошку. Кошка мальчику больше понравилась, она даже спала в его кровати.
Так вот, эта кошка вставала напротив клетки попугая, смотрела на него, облизывалась, а потом делала когтями «клац-клац» о решетку.
Попугая пришлось продать, он чуть не умер от страха.
Понимаешь, ты для них, как эта кошка.
- Но я же не буду делать клац - клац. Я только посмотрю утром, какие там звезды.
- Ну ладно, утро вечера мудренее.
После завтрака мы со Стасом открыли футляр. Призма молочно светилась. На двери висело объявление: «Сдается внаем!»
На песчаном пляже валялись банки из-под кока-колы. Вместо коляски на крыльце шелестели обрывки оберточной бумаги.
- Ну вот, - сказал Стас - попугая отдали в хорошие руки. Не знаю, как я буду разбираться с Гришей. Как-нибудь. Ладно, может быть прокатимся? Тебе что-нибудь купить? Когда тебе выходить на работу?
- Завтра. Ты знаешь, а мне без них так грустно стало.
Мы закрыли футляр. Я перемыла посуду, постирала и подшила Стасу новые джинсы.
Стас загрузился в свою новую синюю машину и поехал к другу показывать двадцать пятый вариант музыки, написанной на стихи, в которых рифмовались кровь, любовь и морковь.
Я в последний раз открыла футляр.
Эй! Там кто-то опять жил в этом домике. Правда, домик изменился. Теперь его стены украшала графити с черепом в стиле группы Ромштайн, а из окон неслась самая настоящая рок музыка. На крыльце среди скомканных афиш выстроилась батарея пустых бутылок из-под пива и джина. Подцепив пинцетом одну из афиш и закрыла футляр.
Я разгладила афишу, разиером с восьмушку квитанции, утюгом и с помощью лупы прочла: «Фикус и его рок-банда».
В три часа дня мне позвонили из больницы. Стас попал в автоаварию, не получив ни единой царапины. Нужно сделать дополнительные обследования, но можно не волноваться.
В четыре я вошла в палату. Рядом с кроватью Стаса на стуле сидел Григорий, нервно теребя бороду.
Стас увидел меня и улыбнулся: «Катюха, у меня все в порядке, а машина вдребезги! Говорят, что восстановлению не подлежит. Я ее даже не успел застраховать»
Гриша посмотрел на него зло, вскочил и побежал к двери.
Дверь открылась, в нее стали проталкивать каталку, Григорий не удержался и растянулся на мокром полу.
Через пять минут в окно я увидела, как машина обрызгала его с ног до головы.
Мда! - ,сказал Стас, - Неудачи ему как-то не к лицу. Кстати, он оставил футляр нам. Ему такие арендаторы не нужны. Оказывается, что он сам сделал этот дом, представляешь?
- А чем ему платили эти арендаторы?
- Удачей, конечно!
- А наши будут платить нам неприятностями?
- Но они все-таки заплатили. Ты не представляешь, из какой мясорубки я вышел живым.
Я обняла Стаса: «Теперь я могу быть спокойной, можешь делать любые трюки на своем байке!»
-А эти новые, какие они?
Я поделилась своими наблюдениями.
-А, ну я за них спокоен.
- Почему?
- А Фикусу по барабану смотрит на него кошка или нет.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Рождественский Подарок (перевод с англ.) - ПуритАночка Оригинал принадлежит автору Pure Robert, текст привожу:
A VISIT FROM THE CHRISTMAS CHILD
Twas the morning of Christmas, when all through the house
All the family was frantic, including my spouse;
For each one of them had one thing only in mind,
To examine the presents St. Nick left behind.
The boxes and wrapping and ribbons and toys
Were strewn on the floor, and the volume of noise
Increased as our children began a big fight
Over who got the video games, who got the bike.
I looked at my watch and I said, slightly nervous,
“Let’s get ready for church, so we won’t miss the service.”
The children protested, “We don’t want to pray:
We’ve just got our presents, and we want to play!”
It dawned on me then that we had gone astray,
In confusing the purpose of this special day;
Our presents were many and very high-priced
But something was missing – that something was Christ!
I said, “Put the gifts down and let’s gather together,
And I’ll tell you a tale of the greatest gift ever.
“A savior was promised when Adam first sinned,
And the hopes of the world upon Jesus were pinned.
Abraham begat Isaac, who Jacob begat,
And through David the line went to Joseph, whereat
This carpenter married a maiden with child,
Who yet was a virgin, in no way defiled.
“Saying ‘Hail, full of Grace,’ an archangel appeared
To Mary the Blessed, among women revered:
The Lord willed she would bear – through the Spirit – a son.
Said Mary to Gabriel, ‘God’s will be done.’
“Now Caesar commanded a tax would be paid,
And all would go home while the census was made;
Thus Joseph and Mary did leave Galilee
For the city of David to pay this new fee.
“Mary’s time had arrived, but the inn had no room,
So she laid in a manger the fruit of her womb;
And both Joseph and Mary admired as He napped
The Light of the World in his swaddling clothes wrapped.
“Three wise men from the East had come looking for news
Of the birth of the Savior, the King of the Jews;
They carried great gifts as they followed a star –
Gold, frankincense, myrrh, which they’d brought from afar.
“As the shepherds watched over their flocks on that night,
The glory of God shone upon them quite bright,
And the Angel explained the intent of the birth,
Saying, ‘Glory to God and His peace to the earth.’
“For this was the Messiah whom Prophets foretold,
A good shepherd to bring his sheep back to the fold;
He was God become man, He would die on the cross,
He would rise from the dead to restore Adam’s loss.
“Santa Claus, Christmas presents, a brightly lit pine,
Candy canes and spiked eggnog are all very fine;
Let’s have fun celebrating, but leave not a doubt
That Christ is what Christmas is really about!”
The children right then put an end to the noise,
They dressed quickly for church, put away their toys;
For they knew Jesus loved them and said they were glad
That He’d died for their sins, and to save their dear Dad.
